Мне стало гораздо легче за осень. Я начала видеть опору. Видеть себя.
Но нужно понимать и другую сторону, которая всё ещё остаётся тёмной и изрытой кратерами саморазрушения.

"Я ненавижу себя, мне стыдно за себя, всё говно, надо идти хотя бы мыть полы, раз по-другому польза обществу приносится со слишком большим скрипом..."

Сейчас в голове стучат на постоянке несколько другие вещи.

"Ты нужна, ты ценна и полезна, выходи скорее на дорогу, тебя ждут".
Ещё пара дней, и тоненькая плёночка кожи окончательно затянется, и моя рана, которая про деятельность, начнёт заживать так, как будто её не было.

Но саморазрушение — старая, дурная привычка. Я занималась этим, с перерывами, без малого двенадцать лет. Предпосылки, возможно, были и прежде, но сам процесс запустился, когда я потеряла опору, и мне пришлось висеть на паутинке в пустоте, как паучку Ананси. Потом ещё несколько лет подряд я отчаянно хваталась за всё, что могло стать мне домом и опорой. И лишь после того, как я связалась с Р., "отыграла" какие-то вещи и дошла до последней черты, — мне стало понятно, куда поворачивать оглобли.

Всё всегда упирается в личность, куда ни пойди. Эта геометрия работает так.
(Я бы добавила: в личность и в отношения.)

Между тем — пора идти. Меня ждут. Правда.